Олеандр
Практический стаж — с 2012 года.
С малого возраста Марину Оболенскую (Олеандр) интересовало все скрытое и непроявленное — она чувствовала больше, чем видно на первый взгляд. Детство ее по большей части прошло на природе, и когда она приезжала в город, то ощущала себя непривычно. Она еще не думала о наполненности и энергиях, но тело реагировало на город и на лес по-разному. А в 12 лет, после яркого опыта переживания себя, Марина впервые задумалась: «А кто я?».
Книги со сказками и мифами усилили интерес к волшебству, а интерес ко всему необычному, жажда знаний и привычка прислушиваться к телу привели в йогу. Затем были шаманские опыты, практики динамических медитаций. Ощущение, чувствование и интерес к символам привели к изучению рун.
Затем случилось осознание дальности как принципа существования видимого мира, а анализ происходивших событий приоткрыл суть закона мироздания о причинах и следствиях. Олеандр осознала великую справедливость стремления к гармонии мира: «В процессе познания мир раскрывается с самых интересных и красивых, каждая по-своему, граней. Видно, как нечто большее соединяет воедино пазлы и подкидывает ключи, раскинутые во времени и в пространствах, для создания новых событий, являющихся причинами будущего. Каждый новый пазл и ключ проявляется в самый подходящий момент, когда человек готов увидеть и пережить этот опыт, — говорит она. — Другая сторона жизни заключается в жесткой дисциплине действий и несгибаемых принципах, которые были проявлены на определенном этапе в повседневной работе, учебе или практике, и которые уравновешивали и собирали своевольное, любопытное и отчасти ленивое сознание».
Эти принципы и действия были заданы и усилены после прочтения книг Карлоса Кастанеды. Ну а физико-математический класс, учеба в строительном институте, работа с цифрами в строительстве и ближние не давали «улететь», заземляли и вносили стабильность.
Философский подход к жизни усилил блестящий преподаватель философии в университете. Это было время перемен в обществе, и в воздухе витало чувство отчаяния. Это хорошо транслировали преподаватели, зачастую являясь пьяными на занятия, и студенты, которые позволяли себе спать или курить прямо на лекциях в аудиториях с облупленной штукатуркой, что дополняло картину бессмысленности происходящего.
«И вдруг появляется философ с рвением донести ценности своей дисциплины как основополагающей науки, — вспоминает Марина. — Это сильно раздражало студентов: где строительство, и где философия, думали все, а он был строг и неподкупен, так что отказывающиеся что-то изучать студенты добились его увольнения. Было грустно от этого, но я успела завершить труд по сравнению философских взглядов двух философов».
В общем, начало жизни ознаменовалось сильным заземлением от того, что требовали родители и учеба. Так необходимость учиться и заканчивать начатое, а потом работать и расти выработали определенную дисциплину и навык действий. А когда контроль поубавился, Марина стала предоставлена себе и пришла к пониманию ценности ритма и завершенности действий, и это, по ее словам, самое сложное в самоорганизации несмотря на всю простоту.
Пока мы слышим пульс волны, движение идет — ток-ток…
На гребнях волн кидает нас то вверх, то вниз — тук-тук…
Набивши шишки, синяки, мы балансируем внутри.
И здесь, случившись, тишина, в сознанье ясность привнесла.
